Янив Ваисса: Бабочек там больше я не встречал

Израильский фотограф о травме Холокоста как о личной, национальной и глобальной истории и основе национальной идентичности

Моя история началась в июне 1942 года, в тот день, когда в лагере Терезиенштадт 21-летний Павел Фридман написал свое стихотворение «Бабочка». Одна строчка этого стихотворения завладела моим вниманием, накрепко врезалась в память и стала неотъемлемой частью моего путешествия: «… Но бабочки здесь больше я не встречал». По прошествии более шестидесяти лет с того дня я погрузился в изучение травмы Холокоста. Я исследую историю собственной семьи, влияние, оказанное этой значимой частью человеческой истории на нацию, из которой я родом, и на человечество в целом.

Сквозь объектив я ощупываю поверхность, обрывки реальности, чувствуя неизбывное напряжение между прошлым и настоящим. Заряженное прошлое, что мы так стараемся подавить, лежит в основе нашего существования как нации; абсурдная реальность, наполненная национальной, политической, социальной и экономической борьбой. Постоянное сражение с прошлым, что затмевает настоящее и будущее, превращая нашу повседневную жизнь в битву за выживание.

В своей работе я избегаю всем знакомых образов Холокоста – груд одежды, обуви, очков и волос, что притягивают туристов. Я стремлюсь создать новую систему ассоциаций, пробуждающую личную эмоциональную энергию – как во мне, так и в зрителях. Я фотографирую неприметные строения и детали пейзажа, в действительности заключающие в себе саму суть ужаса и смерти. Эти воспоминания о Холокосте, изгнании и неопределенности составляют основу «израилизма», однако в своей работе я обращаюсь не только к израильско-иудейским воспоминаниям, но ко всему страждущему человечеству.

Работая над проектом, я постарался нейтрализовать характерные черты отдельных территорий, поскольку привязка к конкретному месту и времени не имеет здесь значения. Путешествуя по миру, я то и дело ощущаю связь с тем местом, где Павел написал свое стихотворение. «Здесь» Павла всегда было для меня «там», но какое бы пространство и время меня ни окружало, во мне живет все та же тоска обреченного в поисках свидетельства неугасимой красоты.

Это мой путевой журнал. Дневник укрывшегося за камерой человека, копающегося в собственных ранах, в своей национальной и личной истории. Это также и путешествие целого поколения, пытающегося справиться с травмой, что привела нас сюда, и сформировать идентичность в ее тени.